Царевна-лягушка — сказки в стихах для детей

Подборка сказок в стихах для детей про Царевну-лягушку. Пригодится для чтения и развлечения, а так же для сценок и сценариев с участием сказочных персонажей.

Было у царя три сына…

Было у царя три сына:
Старший умный был верзила.
Средний тоже не дурак,
Младший малость глуповат.

Младший наречён Иваном,
Средний Нилом, старший Ханом.
Все красавцы молодые
И защитники лихие.

Время мчится словно птица,
Словно резва кобылица.
Братья дружно подрастают,
И сменить отца мечтают.

Царь, взглянул на это дело,
Видит — время подоспело…
Надо сыновей женить,
Да и к службе приобщить.

— Я женю их, чтоб у них
Мыслей не было дурных.
— Размышлял так царь-отец, —
Всё же царь я, наконец!

Во дворец их вызывает,
Свою волю объявляет:
«Чтоб женились вы в три дня —
Воля царская моя!

Враз берите лук и стрелы,
В царский двор шагайте смело.
Натяните тетиву
И пустите вдаль стрелу.

Отпустив стрелу свою,
Ждите вы свою судьбу.
Упадёт куда стрела,
Значит ваша там судьба.

Дев оттуда вы берите,
Во дворец ко мне ведите.
Я на них всех погляжу
И уж после поженю».

Вот царевичи идут,
Стрелы, лук, колчан берут.
И выходят в царский двор,
Сделав батюшке поклон.

Первым лук хватает Хан
И стрелу пускает сам.
Ввысь куда-то полетела,
В двор боярский залетела.

Он помчался за стрелой,
За невестой молодой.
Дочь боярская стрелу
Подняла, нашла судьбу…

Тут подходит к луку Нил
И стреляет вслед за ним.
Полетела вновь стрела
И вонзилась в дом купца.

Нил помчался за стрелой
За невестой молодой.
Подняла её девица,
Дочь купца и молодица.

Третьим лук берёт Иван,
Он красив, но и упрям.
Натянул он тетиву,
Вверх пустил свою стрелу.

Улетела вдаль стрела
И упала за поля, за леса,
На дальнюю точку,
На болото, прям на кочку.

Он помчался за стрелой
За невестой молодой,
Там нашел одну лягушку —
Пучеглазую квакушку.

— Значит ты судьба моя?
Плохи, видимо, дела…
Так сказал Иван в печали, —
Видно черти накачали.

Но лягушка говорит:
«Не печалься мой жених.
Бог послал тебе меня,
Не горюй душа моя!»

Взял Иван тогда лягушку,
Посадил её в ладошку
И помчался во дворец,
Чтоб пойти с ней под венец.

Братья это увидали,
Рассмеялись — как заржали.
Их невесты ухмыльнулись,
На лягушку замахнулись…

Царь на них, конечно, цыкнул,
Но вздохнул, а не хихикнул:
«Завтра обвенчают вас —
Вот такой вам мой Указ».

Свадьба весело прошла,
Плохи Ванины дела.
Ведь с лягушкой жить ему
И делить судьбу свою.

А на утро Царь-отец
Вдруг зовёт их во дворец.
И спокойно говорит,
На Ивана всё глядит…

— Чтобы жёны мне к утру
Испекли по пирогу!..
Стряпать могут ли они?
Посмотрю на их труды.

Опечалился Иван,
И идёт домой как пьян.
А лягушке говорит:
«Царь пирог испечь велит.»

А она ему в ответ:
» Не печалься, спору нет…
Испеку тебе пирог,
Будешь лучшим муженёк!

Ну, а сам не суетесь,
Раздевайся, спать ложись.
Утром встанешь и пойдешь,
Да пирог царю снесешь».

Утром рано встал Иван,
Взял пирог и побежал.
Братья там уже стоят,
Ждут Царя — он будет рад.

Вот выходит грозный Царь,
Их отец и государь.
Стал смотреть на пироги.
Лучший чей из них, пойми?..

Первых два забраковал,
Пробовать Иванов стал.
Быстро царь его умял,
Даже пальцы облизал.

Долго Царь пирог хвалил,
А потом заговорил:
«Чтобы завтра же к утру
Мне соткали по ковру!»

В дом Иван пришёл невесел,
Низко голову повесил.
А лягушке говорит:
«Царь соткать ковёр велит.»

А она ему в ответ:
«Не печалься — спора нет…
Я сотку тебе ковёр,
Лучшим снова будет он.

Ну, а сам не суетесь,
Раздевайся, спать ложись.
Утром встанешь и пойдешь,
И ковёр царю снесёшь».

Утром рано встал Иван,
Взял ковёр и побежал.
Братья там уже стоят,
Ждут Царя, он будет рад.

Вот выходит грозный Царь,
Их отец и государь.
Стал смотреть у них ковры,
Старших заявил: «Плохи…»

У Ивана посмотрел
И мгновенно обомлел:
На ковре том сине море,
Волны плещут на просторе.

Крепость там и корабли,
Уплывают вдаль они.
Пушки с пристани палят,
Кораблям пристать велят.

Царь, конечно, удивился,
Но потом распорядился:
«Чтобы завтра поутру
С женами быть на пиру!»

В дом Иван пришёл невесел,
Низко голову повесил.
И лягушке говорит:
«На пиру Царь быть велит!»

А она ему в ответ:
«Не печалься, спору нет…
Будем завтра на пиру,
Я тебя не подведу!

Только ты вперёд иди,
Гром услышишь, говори:
«Едет то моя лягушка —
Пучеглазая квакушка…»

Сам же ты не суетись,
Раздевайся, спать ложись.
Утром встанешь и пойдешь,
Во дворце меня найдешь».

Утром Ваня встал один
И пошёл к отцу на пир.
Братья с жёнами стоят,
Ждут царя, он будет рад.

Вот выходит грозный Царь,
Их отец и государь:
«Где Иван жена твоя?
С жёнами пришли братья..»

— Где Иван жена твоя? —
Вторят за отцом братья.
Отвечает он тогда:
«Собирается пока…»

Дружно сели за столы
И взялись за пироги.
Вдруг раздался шум и гром,
Напугавший царский двор.

С мест все дружно повставали,
Сразу к окнам побежали.
Ваня тихо говорит: «Едет то,
Моя лягушка — пучеглазая квакушка…»

В этот миг к крыльцу дворца
Подъезжает шестерня.
Шестерня коней лихая
И карета золотая.

От нее идёт девица,
Синеока, белолица.
Месяц на косе блестит,
А на лбу звезда горит.

Смотрит Ваня: «Вот дела…
Это кто? Моя жена?..»
Пучеглазая лягушка
Превратилась в молодушку.

Во дворец она зашла,
Поклонилась, в зал прошла.
Чуть с гостями посидела,
После с мужем рядом села.

Говорит ему девица:
«Я жена и молодица,
Дочка грозного царя,
Василисой звать меня.

Злая ведьма нагадала
И меня заколдовала,
Превратив давно в лягушку —
Пучеглазую квакушку.

Но заклятие пройдёт,
Счастье снова к нам придёт.
Надо только подождать,
Не спешить, не горевать».

Не послушался Иван,
Побежал домой болван.
Кожу мерзкую лягушки
Взял и сжёг в своей кадушке.

После этого девица
Превратилась вдруг в Жар-птицу.
Улетев куда-то вдаль,
Крикнув только: «Выручай!..»

Долго Ваня горевал,
Про жену всё вспоминал.
А потом пошёл искать,
От колдуньи вызволять.

Долго, коротко ли шёл,
Но избушку ту нашёл,
Где жила колдунья злая,
Страшная, совсем седая.

Востру саблю он достал
И колдунье приказал:
«Отвечай — ка, где она,
Василиса, где жена?..

Не ответишь — зарублю,
Прахом по миру пущу!
Говори мне, где она?
Где любимая моя?..»

— Не губи меня ты Ваня,
Расскажу всё без обмана!
Знай, любимая твоя,
У Кощея, у Царя…

Держит он её в темнице,
Хочет сам на ней жениться.
Упирается она,
Любит только лишь тебя.

Поспеши на помощь ей,
Но запомни, что Кощей,
Царь бессмертный, смерть его
На конце иглы. Ещё…

Та игла в яйце лежит,
На ней селезень сидит.
Прячется он в сундуке,
Что подвешен на дубе.

Дуб на острове большом,
Скалы там одни кругом.
Остров тот недалеко —
Видно с берега его.

Дам тебе я свой клубок,
Ниток золотых моток.
Следом ты за ним иди,
Василису отыщи.

Достаёт она клубок
И бросает за порог.
А Иван за ним бежит,
Выручить жену спешит.

Вдруг увидел он медведя,
Достаёт стрелу немедля.
Натянул вмиг тетиву,
Хочет выпустить стрелу.

Но взмолился тут медведь:
«Ты не дай мне умереть!
Медвежата тут со мной,
Пожалей, ведь друг я твой!..»

Ваня дальше побежал,
Сокола вдруг увидал.
Взялся вновь за лук тугой,
Чтоб сразить его стрелой.

Только сокол говорит:
«Не губи, дай мне пожить!..
А тебе я послужу —
От беды тебя спасу…»

Вот выходит Ваня к морю,
Видит остров на просторе.
Только как туда пройти?
Слышит голос: «Помоги!..»

С моря грозная лавина
Бросила на брег дельфина.
Просит помощи дельфин:
«Помоги мне господин!..»

Поднял рыбину Иван,
Бросил в море-океан.
Рыба сразу уплывает,
Ему помощь обещает.

Посмотрел на бережок,
Видит там стоит челнок.
Сел в него Иван, поплыл,
Скоро к острову приплыл.

На большой скале там дуб,
На ветвях висит сундук.
Захотел его достать,
Высоко, не просто взять…

Стал он думать и гадать:
«Как сундук скорей достать?»
Тут вдруг мишка подсобил,
Взял и дерево свалил.

Дуб упал, сундук разбился,
Селезень вверх быстро взвился.
Сокол селезня догнал
И подбил, он вниз упал…

Вылетело тут яйцо
И упало вниз оно.
Полетело в сине море.
Как достать его? Вот горе…

Тут из моря из глубин
Выплывает друг дельфин.
То яйцо он достаёт
И к ногам его кладёт.

Бьёт его ногой Иван,
Разбивает… Что же там?
Смерть кощеева лежит,
На конце иглы блестит.

Разломил Иван иглу
И ушёл Кощей во мглу.
Его царство развалилось.
Василиса появилась…

Её за руки берёт
И домой скорей ведёт.
Там встречает их народ:
Веселится и поёт.

Царь выходит из ворот,
Во дворец к себе ведёт.
Пировали все три дня.
Сказка кончилась моя…

Мясоеденков Владимир

Жил да был когда-то встарь…

Жил да был когда-то встарь
На земле великий Царь.
Царь имел трех сыновей,
И хотел их поскорей
Поженить, чтоб нянчить внуков,
Сесть на трон, их взять на руки,
И большой рукой неловкой
Их погладить по головкам.
Только, вот ведь незадача,
Не на ком женить их, значит
Сыновьям взять стрелы в руки,
Вставить эти стрелы в луки
И пустить стрелу умело,
Так, чтоб тетива запела,
И пойти вслед за стрелой,
За невестой, за женой.

Чуть прищурив правый глаз,
Царский выполнив приказ,
Братья выпустили стрелы,
Тетива еще звенела,
Сыновья пустились в путь.
Ветру, подставляя грудь.
Старший сын нашел стрелу
На боярском, на двору.
Дочь боярскую взял в жены,
Кони были запряжены,
И в карете с бубенцами.
Перед Царскими очами
Он предстал во всей красе.
Ах, как радовались все!

Средний сын нашел стрелу
На купеческом двору,
И купеческую дочь
В жены взять он был не прочь.
И в карете с бубенцами.
Перед Царскими очами
Он предстал во всей красе.
Ах, как радовались все!

Младший царский сын Иван
На болото прискакал,
И среди плакучей ивы
Он увидел это диво.
Рядом со стрелой Лягушка
По прозванию «Квакушка».
Горевал Иван: «Как быть?
Что же мне, с Лягушкой жить»?
Царь сказал тогда Ивану:
«Принуждать тебя не стану,
Только не спроста все это,
Видно чудо скрыто где-то».
Стали жить Иван с Лягушкой
По прозванию «Квакушка».

Вот зовет Царь сыновей:
«Вы женаты много дней,
Но мне очень интересно,
Кто искусней из невесток?
Пусть на утро с петухами
Испекут в печи хлеб сами.

Стал Иван чернее тучи.
«Что, Иван, тебя так мучит»? —
Говорит ему лягушка
По прозванию «Квакушка».
А Иван вздохнул в ответ:
«Это вовсе не секрет.
Царь велел, чтоб до утра
Хлеб в печи ты испекла.
Вот по этому печаль».
«Мне тебя, конечно, жаль,
Но кручиниться не стоит,
Спи, тебя сон успокоит.
Утро вечера мудрее,
Хлеб испечь тебе сумею».
Как заснул Иван, «Квакушка»
Свою шкурку от лягушки
Сбросила, девицей стала,
Вышла на крыльцо, сказала:
«Мамки-няньки собирайтесь,
Мамки-няньки снаряжайтесь,
Испеките хлеб особый,
Царь на утро снимет пробу».

Встал Иван, как солнце встало,
Смотрит, хлеб, видал немало,
Но такого хлеба сроду
Не пекли в его народе.
Получился хлеб чудной,
Сверху башни над горой,
Сбоку города, заставы,
Получился хлеб на славу.
Благодарствовал отец:
«А лягушка, молодец.
Слушай следующий указ,
Завтра жду вас в тот же час.
Каждый утром принесет
Коврик, что жена соткет.

Стал Иван чернее тучи.
«Что, Иван, тебя так мучит»? —
Говорит ему лягушка
По прозванию «Квакушка».
А Иван вздохнул в ответ:
«Это вовсе не секрет.
Хочет Царь, чтоб до утра
Ты ковер мне соткала.
Вот по этому печаль».
«Мне тебя, конечно, жаль,
Но кручиниться не стоит,
Спи, тебя сон успокоит.
Утро вечера мудрее,
Я ковер соткать сумею».
Как заснул Иван, «Квакушка»
Свою шкурку от лягушки
Сбросила, девицей стала,
Вышла на крыльцо, сказала:
«Мамки-няньки собирайтесь,
Мамки-няньки снаряжайтесь,
Тките шелковый ковер,
А на нем такой узор,
Коих здесь никто не ткал:
Солнце всходит между скал,
А внизу ручей искрится,
Белка под сосной резвится.
А чуть поодаль березка
Наклонила ствол свой тонкий.

Благодарствовал отец,
А лягушка, молодец!
Слушай следующий указ:
«Через день, в вечерний час.
Я устраиваю пир,
Всех гостей я известил,
Явитесь туда и вы,
С вами жены быть должны.
Стал Иван чернее тучи.
«Что, Иван, тебя так мучит»? —
Говорит ему лягушка
По прозванию «Квакушка».
А Иван вздохнул в ответ:
«Это вовсе не секрет.
Царь устраивает пир,
Он, наверное, забыл,
Что моя жена лягушка,
По прозванию «Квакушка»,
Пригласил туда и нас
Через день в вечерний час,
Вот по этому печаль».
«Мне тебя, конечно, жаль,
Только это не беда,
Ты пойдешь один туда,
А когда услышишь гром,
Затрясется все кругом,
Скажешь всем, что лягушонка
Едет к мужу в коробчонке».

Час настал, съезжались гости.
К деревянному помосту
В разукрашенных каретах,
Генералы в эполетах,
Дамы в золоте, в порче,
С бантом красным на плече.
Ждут все царское семейство,
Им, конечно же известно,
Все в округе говорят,
Что царевич был женат
На лягушке из болота.
Говорят, что видел кто-то,
Как с лягушкой он гулял,
Гладил, что-то ей шептал…
Обуял всех интерес,
С лягушонком или без
Явится на пир Иван.
А лягушку? Что, в карман?
Или на плечо посадит,
Разве что насмешки ради.

Приглашают всех за стол,
А в глазах царя укор:
«Как царевич младший смел?
Или оскорбить хотел?
Без жены на пир явился!
Он, наверное, забылся,
На земле Царь — это Бог,
Кто поспорить с этим мог»?
Вдруг раздался в небе гром,
Испугались за столом,
А царевич говорит:
«ТО земля кругом дрожит,
Потому что лягушонка
Едет к мужу в коробчонке».
Царь с сомненьем на лице,
Суетятся на крыльце,
В украшениях резная
К ним карета подъезжает.
Сбавив грациозный бег,
Белые, как будто снег,
Запряженные лошадки,
Встали разом. Вот загадка,
Кто выходит из кареты,
В платье модное одета,
Небывалой красоты,
В жемчугах ее персты,
А походка, а осанка!
Видно, что не самозванка.
Сам Иван не ждал такого,
Но, не проронив ни слова,
Гордо взял свою жену,
Проводил, садил к столу,
В кубок ей налил вина,
А Иванова жена
Выпила вина из кубка,
Промокнула свои губки,
А вино, то, что осталось,
Незаметно, ей казалось,
В левый вылила рукав.
Жены братьев то прознав,
Лили в рукава вино,
Знать волшебное оно.
А тем временем все гости
Ели дичь, остались кости,
И Иванова жена
Примененье им нашла.
Косточки, рукою взяв,
В правый бросила рукав.
Жены братьев увидали,
И себе в рукав бросали.

Трапеза к концу подходит,
Музыканты песнь заводят.
Царь гостям знак подает,
Взявшись за руки идет
Танцевать с женой Иван,
Вот плывет девичий стан,
И Иван за ней по кругу,
Улыбаются друг другу.
Левая рука взлетела,
Гладь озерная блестела,
Не картина, не ковер,
В воздухе повис узор.
Следом правая взлетела,
На озерную гладь села
Стайка белых лебедей,
Развлеченье для гостей.
Видит царь такое диво,
Вот действительно красиво.
Следом вышли жены братьев,
Стали мило улыбаться,
Левым рукавом взмахнули,
Даже стражу в карауле
Брызги винные достали,
Жены же не перестали
Танцевать, взмахнули снова
Правым рукавом, готово,
Кости веером взлетели,
Гости даже не успели
Увернуться от костей.
Шум поднялся средь гостей,
Испугались, и не зря,
Кость одна в лицо Царя.
Царь вскричал: «Прогнать немедля,
Всю испортили обедню»!
Улучив момент, Иван
Сквозь кусты, траву бурьян,
Прибежал к себе домой
И увидел под скамьей
Лягушачью шкурку, взял.
Бросил в печь, огонь объял…
Вдруг, он смотрит, чрез порог
В дом жена: «Ну, как ты мог?
Подождать три дня осталось,
Я бы с колдовством рассталась.
Ты, Иван, поторопился
И на век со мной простился».
«Где тебя найти сумею»?
«У бессмертного Кощея».
Только вымолвить успела,
Птицей в небо улетела.
«Ох»,-царевич загрустил,
Как он счастье упустил.
Надо отыскать злодея
Ненавистного Кощея.
И с утра пораньше встав,
В узелок еду собрав,
В путь отправился неблизкий,
Облака нависли низко,
То дожди, то солнце слепит,
Только неудобства эти
Он совсем не замечал,
И однажды повстречал
Старика, старик спросил:
«Что главу так опустил?
Что тебя тревожит дюже»?
«Мне, старик, совет твой нужен».
Рассказал все так, как было
С выражением унылым
Про жену и про Кощея.
«Где искать сего злодея»?
А старик ему в ответ:
«Что ж, секрет твой не секрет,
За премудрой Василисой
Ты идешь, и все зависит
От желанья твоего,
Победишь ли ты его.
Василиса то твоя
Заколдованной была,
А причиною тому
Превосходство по уму.
Дочь отца была умнее,
И отец, терпеть не смея,
Дочь свою заколдовал,
На болото отослал,
На три года с глаз долой,
Случай странный, вот такой.
А три года истекали,
И вы счастливы бы стали,
Если б шкурку ты не сжег,
Как ты это сделать смог»!
«Но, ведь я не знал об этом».
«И идешь теперь по свету
Ты за тридевять земель.
Ох, не ошибись теперь.
Кину наземь я клубок,
По земле он прыг, да скок,
Размотает нить из шелка,
Ты иди по нити, только
От клубка не отставай,
Ну, ступай, Иван, ступай».
Катится клубок вперед,
А Иван не отстает,
Где пешком, а где и бегом
За клубком царевич следом.
Тут ему Медведь навстречу,
А Иван: «Эх, покалечу»!
Взял Иван дубинку в руки.
«Ты не бей меня от скуки», —
Молвил голосом Медведь:
«Пригожусь тебе я впредь».
«Коли просишь, отпущу,
Тридевять земель ищу,
До тебя же нет мне дела,
Топай, косолапый, смело».
Сам же Ваня за клубком,
Догонять его бегом.
В небе Селезень летит,
Вкусный Селезень на вид.
Только лук Иван достал,
Селезень ему сказал:
«Не стреляй в меня ты, Ваня,
Ты наешься мной едва ли,
А живым я пригожусь,
В нужном месте окажусь».
Пожалел, стрелять не стал,
За клубком опять бежал,
А навстречу по тропинке
Заяц скачет, выгнув спинку,
Хвостик в воздухе мелькает,
Медлит Ваня, не стреляет.
Заяц Ваню повстречал,
Заяц Ване прокричал:
«Не стреляй, Иван, в косого,
Я ведь нужен для другого,
Я тебе еще сгожусь,
В нужном месте окажусь».
Пожалел, не стал стрелять,
Свой клубок стал догонять.
Впереди был океан,
За клубком бежал Иван,
И увидел на песке,
От воды невдалеке
Умирающую Щуку,
Протянул Иван к ней руки…
Щука говорит: «Иван,
Брось меня, ты, в океан,
Пригожусь тебе я в деле», —
Щука шепчет еле-еле.
Щуку в руки взял Иван,
Бросил Щуку в океан.
Дальше следом за клубком,
Где пешком, а где бегом.
Так дошел он до опушки,
А на ней стоит Избушка,
На куриных, на ногах,
Не видал таких в лесах.
Говорит Иван Избе:
«Встань-ка передом ко мне,
К лесу встань, Избушка, задом,
Потому что мне так надо.
На крыльцо Иван взошел,
И в избе Ягу нашел,
У пылающей печи
Накалились кирпичи,
А Яга не замечает,
Печь спиною подпирает,
Очень страшная на вид,
Нос у ней крючком торчит,
Глазки маленькие, злые,
Ноги, словно костяные.
Говорит она Ивану:
«Я тебя пытать не стану,
Сам скажи, во всем признайся,
Врать мне даже не старайся».
Ваня: «Старая Яга,
Костяная ты нога,
Ты сначала напои,
Ты сначала накорми,
Баньку истопи дровами,
И тогда ответы сами
Прилетят к твоим вопросам,
Чуешь правду своим носом»?
«Ох, ты прыткий, молодой,
Так и быть, пошли со мной,
Покажу тебе, где баня,
Веники тебе запарю,
После баньки пироги
Из заморской кураги,
И квасок ядреный,
От бед заговоренный».

Съев пирог, квасок испив,
Он, душой, не покривив,
Рассказал все так, как было
С выражением унылым.
А Яга ему с опаской:
«Слушай ты мою подсказку:
У иголки на конце
Смерть Кощеева, в яйце
Та игла, яйцо то в утке,
Ты поверь, это не шутка.
Утка в зайце, заяц тот
В сундуке большом живет,
А сундук висит на дубе.
И никто тот дуб не срубит».

Переночевав в избе,
По указанной тропе
Вышел к дубу вековому,
В жизни не видал такого.
Как же дуб сей одолеть?
К дубу выбежал Медведь,
Обхватил дуб, вырвал с корнем,
Так легко, как стебель сорный.
И сундук упал, разбился,
Заяц выпрыгнул, пустился
Наутек, за ним другой
Заяц, шустренький такой.
Заяц Зайца догоняет,
В клочья Зайца разрывает,
Из него стрелою в небо
Утка вылетела, следом
Быстрый Селезень, догнал,
Утку криком напугал,
Та яйцо и отпустила,
А внизу-то море было.
В воздухе яйцо блеснуло,
И в пучине утонуло.
А Иван: «Какое горе»!
Прибежал на берег моря,
Тут и Щука выплывает,
А в зубах яйцо сжимает.
Смерть Кощеева в яйце,
У иголки на конце.
Протянул Иван к ней руки,
Взял Иван яйцо у Щуки
И разбил, достал иголку,
Как Кощей ругался! Только
Ваня поломал иглу,
И на каменном полу
Принял смерть Кощей злодей,
Облегченье для людей.

Белокаменный дворец,
Долгому пути конец.
Сбоку от дверей колонны,
И Иван завороженный,
Ходит по просторным залам
Из каменьев и металла.
Наконец ему навстречу,
Распустив косу на плечи,
Василиса выбегает,
Крепко Ваню обнимает,
И не тратя время зря,
Всех друзей благодаря,
В путь обратный собрались,
Там уж дома заждались.
Путь домой всегда короче,
И однажды, ближе к ночи
Возвратились в дом родной,
Дружною большой семьей
Счастливо и долго жили,
Так в народе говорили.

Шнайдер Александр

Расскажу вам сказку, дети

Расскажу вам сказку, дети,
Как давным-давно на свете
В одном царстве жил-был царь,
Всей округи государь.

У царя было три сына,
Все — красавцы — исполины.
Подошел им срок жениться,
Царь зовет детей в светлицу
И дает такой наказ:
Жен найти всем в тот же час!
Выйти в поле на заре,
Взять по луку и стреле,
И куда падет она,
Там и будет вам жена!»

Рассвело чуть — братья в поле,
Выпустив стрелу на волю,
Побрели в чужом краю
Искать девицу свою.

Старший брат стрелу нашел,
На боярский двор зашел.
Взял он знатную девицу
И решил на ней жениться.

Стрела второго молодца
Прилетела в дом купца.
И царевич той же ночкой
Обвенчался с его дочкой.

Самый младший сын, Иван,
Пошел, куда не зная сам.
В поисках своей стрелы
Обошел он пол земли.
Но никто и не видал
Той стрелы. Иван устал,
Сил уж нет, не ходят ноги,
Сбился он с пути-дороги
И решил: «Пойду домой,
Бог с ней, с этою стрелой!»
Как вернуться — вот забота.
Видит — впереди болото.
Посреди него — опушка,
А на ней сидит лягушка,
Стрелу Ивана сторожит,
По-человечьи говорит:

«Ты возьми меня, Иван,
Положи к себе в карман,
Принеси меня домой,
Буду я тебе женой!
Я лягушка лишь отчасти,
Принесу тебе я счастье!»

«Ох, ты доля, моя доля!
Ну за что мне это горе?
Так и быть», — сказал Иван, —
«Полезай-ка в мой карман!»
И забрав с собой лягушку,
Он пошел в свою избушку.

Рано утром царь-отец
Детей зовет всех во дворец,
И серьезный сделав вид,
Речь такую говорит:
«Век мой, дети, невелик,
Я уже совсем старик.
Со спокойною душой
Хочу уйти я в мир иной.
Так порадуйте отца —
Слышал весть я от гонца,
Что нашли себе вы жен,
От меня им всем поклон!
Хороши ль ваши невесты?
Все поведайте мне честно».

Старший брат давай хвалиться,
Что боярскую девицу
Посчастливилось ему
В жены взять лишь одному.

Средний брат не уступает,
С гордым видом отвечает:
«Дочь купца — моя жена,
Благородней всех она!»

Завязался у них спор,
Прибежал весь царский двор.
Только мудрый царь-отец
Положил ему конец:
«Спор окончите напрасный,
Мне давно уже все ясно.
Ну а ты, мой сын Иван,
Что молчишь? Поведай нам
Про свою красу-невесту,
Из какого будет места?»

Головой поник Иван:
«Похвалиться нечем вам,
Из простых моя жена,
Но милей мне всех она!»
Разве мог признаться он,
Что принес лягушку в дом.
Засмеет весь царский двор,
Скрыл Ванюша свой позор.

Царь-отец окинул взглядом
Сыновей, стоящих рядом:
«Трудно выбрать, скажу честно,
Чья же лучшая невеста!
Расхвалить вы их сумели,
Я ж проверю их на деле:
Велю всем троим к утру
Каравай испечь царю!»

Наш Иван пришел домой
Да с понурой головой.
Не находит себе места,
Тут как тут его невеста:
«Милый Ваня, что случилось?
Не беда ли приключилась?
Может, я смогу помочь
Отогнать печали прочь?»

Наш царевич в тот же час
Ей поведал свой рассказ.

«Как помочь тебе, я знаю», —
Ему лягушка отвечает, —
«Ты ложись-ка спать скорей,
Утро вечера мудреней!»

Лишь заснул Иван, лягушка
Вышла на крыльцо избушки.
Сбросив кожу, задрожала,
Красной девицею стала.
Да такой красы небесной,
Что затмила месяц ясный.
Ее звали не напрасно
Василисою Прекрасной!

Она хлопнула в ладошки,
Появились две старушки.
«Мамки-няньки, собирайтесь,
За работу принимайтесь!
Василисе помогите,
Каравай мне испеките!»

К делу няньки приступили:
Быстро тесто замесили,
Печку в доме натопили,
Стол скатеркою накрыли.
И на утренней заре
Пирог стоял уж на столе.

Утром встал Иван: «О, чудо!»
На столе пирог — откуда?
А лягушка со двора:
«Во дворец идти пора!»

Во дворце царь Еремей
С нетерпеньем ждал детей:
» Я надеюсь, вкусный хлеб
Испекли мне на обед?»

Старший сын пирог достал,
Царь и пробовать не стал:
Вместо хлеба белого —
Корки обгорелые.

Средний сын поднес пирог,
Царь решил куснуть разок —
Да сломал один зубок.
Рассердился, не унять:
«С глаз долой пирог убрать,
Им лишь гвозди забивать!»

Иван-царевич в свой черед
Удивил честной народ,
Даже царь от изумленья
Широко разинул рот
И воскликнул: «Ай-я-яй,
Вот так чудо-каравай!
Настоящий град из теста
Испекла твоя невеста!»

Хлеб — с узорами резными,
С куполами золотыми,
С расписными теремами,
С карамельными вратами.
Посреди дворец в ажуре
Стоит в сахарной глазури,
Мед сочится через край —
Вот так чудо-каравай!

Царь глядит, не наглядится:
«Может мне все это снится?
Вот пример для всех невест —
Этот хлеб лишь в праздник есть!
Поглядел я, чья девица —
Печь и стряпать мастерица.
А теперь желаю знать,
Умеют ли невесты ткать:
Велю всем троим к утру
По рубахе сшить царю!»

Наш Иван пошел домой
Да с понурой головой.
Только дверь открыл в избушку,
Тут как тут его лягушка:
«Милый Ваня, что случилось?
Что на сей раз приключилось?
Не по вкусу каравай?
Скажи честно, не скрывай!»

«Твой пирог всех удивил,
Я тому свидетель был.
Отродясь такой красы
Не видали на Руси!
Батюшка в восторге был,
Как он твой пирог хвалил!
Только вот на этот раз
Дал отец другой наказ:
Было велено к утру
По рубахе сшить царю.
Вот что душу мне печалит», —
Ей царевич отвечает.

А лягушка скачет рядом:
«Не горюй, Иван, не надо!
Я смогу тебе помочь,
Впереди еще вся ночь.
Ты ложись-ка спать скорей,
Утро вечера мудреней!»

Лишь заснул Иван, лягушка
Вышла на крыльцо избушки.
Сбросив кожу, задрожала,
Красной девицею стала.
Она хлопнула в ладошки,
Появились две старушки.
«Мамки-няньки собирайтесь,
За работу принимайтесь!
Василисе помогите,
Мне рубашку смастерите!»

К делу няньки приступили:
Ткань соткали, раскроили,
Из нее рубашку сшили,
Да узорами расшили.
И на утренней заре
Была рубаха на столе.

Утром встал Иван с постели,
Он глазам своим не верит:
На столе — рубашка новая,
Вся расшитая, парчовая.
А лягушка со двора:
«Во дворец идти пора!»

Во дворце полно народа,
Шла примерка полным ходом.
Дары старших сыновей
Принимал царь Еремей:
«Поглядим, что на сей раз
Мне мой старший сын припас.
Это что же за рогожа?
На рубаху не похожа.
Не царю ее дарить,
А в черновой избе носить!»

Дар второго молодца
Успокоил гнев отца:
«Вот рубаха — сразу видно,
И одеть ее не стыдно.
Не по праздникам носить,
Так хоть в баню в ней ходить!»

Иван-царевич в свой черед
Удивил честной народ.
Как рубаху показал,
Царь дар речи потерял.

Вся расшита серебром —
Не опишешь и пером.
Дивной красоты узоры
Всех вокруг пленили взоры.
Вся в диковинных камнях —
Изумрудах, жемчугах,
Солнца луч на ней играет,
Вся горит, переливает.

Царь глазам своим не верит:
«Вот чей дар мне душу греет!
Это что же за творенье,
Не рубаха — загляденье!
Буду в ней ходить — хвалиться,
Лишь по праздникам рядиться!

Поглядел я, чья девица —
В рукоделье мастерица,
А теперь пришла пора
Всех собрать подле двора.
Мне охота наконец
На невесток посмотреть!
Завтра утром я решил
Во дворце устроить пир.
Велю каждому с девицей
На поклон ко мне явиться!»

Наш Иван пришел домой,
Да с понурой головой.
Не находит себе места,
Тут как тут его невеста:

«Милый Ваня, что не весел?
Что ты голову повесил?
Или, может быть, отцу
Была рубаха не к лицу?»

Ей царевич все, как было,
Рассказал неторопливо:
«Нет на свете, без сомненья,
Равных твоему творенью!
Был отец подарку рад,
Примеряя твой наряд,
Отвести не мог он глаз.
Только вот на этот раз
Захотелось вдруг ему
Всех жен увидеть наяву.
Завтра мне велел отец
С тобой явиться во дворец!
Что же делать? Как нам быть?
Как могу я не тужить!»

А лягушка добрым словом
Успокаивает снова:
«Брось, Ванюша, горевать,
Завтра будет день опять.
Ты ложись-ка спать скорей,
Утро вечера мудреней!»

Утром встал Иван, умылся,
В свой кафтан принарядился.
А лягушка скачет вслед
И дает такой совет:
«Ты, Иван, меня не жди,
Во дворец один иди.
Я ж приеду за тобой,
Как услышишь стук да вой,
Не пугайся, это я.
Спросят, ты ответь шутя,
Что, мол, это лягушонка
Твоя едет в коробчонке!»

Так Иван и поступил,
Он один пошел на пир.

Во дворце царь Еремей
Дорогих встречал гостей.
Вот пожаловали братья,
С ними жены в пышных платьях —
Друг пред другом разрядились,
На поклон к отцу явились.
Тут Ивана увидали
Да посмеиваться стали:
«Что невесты не видать?
Стыдно людям показать?»
А царевич им в ответ,
Мол, невеста едет вслед.

Царь решил недолго ждать,
Сел с гостями пировать
За столы дубовые,
Скатерти шелковые.
Вдруг раздался стук да гром,
Стало все темно кругом.
Гости с места повскакали,
Испугались, задрожали.
А Иван-царевич встал,
Улыбнулся и сказал:
«Да ведь это лягушонка
Моя едет в коробчонке!»

В это время ко дворцу,
Прямо к царскому крыльцу
Подлетела, как комета,
Золоченая карета
С белогривыми конями.
И предстала пред гостями
Дивной красоты девица,
Разве что во сне приснится:
Месяц в волосах сияет,
Платье звездами сверкает.
Затмевает солнца свет —
Краше девы в мире нет!
Ее звали не напрасно
Василисою Прекрасной!

С нее глаз Иван не сводит,
А она к нему подходит,
За руку его берет,
Во дворец его ведет.
Царь детей благословил
И велел продолжить пир.

Гости пьют, едят, галдят,
Веселятся и шумят.
Между тем царевна наша
Испила вина из чаши,
А остатки размешав,
В левый вылила рукав.
Ко второму приступила —
Перепелкой закусила,
Ну а кости, обглодав,
В правый бросила рукав.

Жены старших сыновей
Позавидовали ей,
И, увидев ее хитрость,
Повторили все за ней.

Тут настал черед плясать,
Василису не унять.
Завертелась, закружилась
Всем на диво в пляс пустилась.
И танцуя, между делом
Рукавом махнула левым.
Тут же озеро с цветами
Разлилось перед гостями.
Правым рукавом махнула —
Лебедь белая вспорхнула,
И расправив два крыла,
По водице поплыла.

Царь и гости все дивятся.
А невестки старших злятся,
И от зависти чернея,
Танцевать пошли скорее.
Одним махнули рукавом —
Всех забрызгали кругом.
Рукавом другим махали —
Только кости разбросали.
И царю на этот раз
Кость попала прямо в глаз.
Царь не в шутку рассердился,
Но потом развеселился.

Пир в разгаре, шум и гам —
В это время наш Иван
Потихоньку отлучился
И домой бегом пустился.
Запыхавшись, прибежал,
Всю избушку обыскал.
Наконец нашел лежачей
Кусок кожи лягушачьей.
И подумал: «Лучше сжечь!»
Кожу взял и бросил в печь.

Василиса возвратилась,
Да с порога спохватилась —
Нету кожи лягушачьей,
И Ивану молвит, плача:
«Что ж ты, Ваня, натворил,
Мою кожицу спалил?!
Подождал еще б три дня,
И была бы я твоя!
А теперь прощай, Иван!
Я лечу за океан,
Там, за тридевять земель
Ты ищи меня теперь,
В царстве мрака и теней,
Где владычет злой Кощей!»
Обернулась птицей серой
И в окошко улетела.

Долго Ваня горевал,
Что царевну потерял.
Только слезы не помогут,
И собрался он в дорогу.
И пошел искать жену
В чужеземную страну.

Долго ль шел Иван иль нет,
Но прошел весь белый свет.
Сапоги стоптал до дыр,
Да кафтан свой износил,
Путь лежит еще далек —
Вдруг навстречу старичок:
«Здравствуй, странник! Мир тебе!
Ищешь что в глухой стране?»

И царевич старику
Все открыл, как на духу.

Ваню выслушал старик
Да с упреком говорит:
«Что ж ты, Ваня, кожу сжег —
Василису не сберег.
Кожу ей не ты надел,
И снимать — не твой удел.
Василисушка-краса
Родилась мудрей отца.
Он за это осерчал
Да ее заколдовал:
Повелел лягушкой быть,
И три года в коже жить.
Что случилось — не вернешь!
Вижу, парень ты хорош,
Помогу тебе, сынок,
На, держи, тебе клубок.
Он тебе укажет путь
И подскажет, где свернуть.
Брось клубок перед собой,
Прощай, Ваня, Бог с тобой!»
Ваня старцу поклонился,
Взял клубок и в путь пустился.

Клубок катится, бежит,
А Иван за ним спешит.
День идет, уж скоро вечер —
Тут медведь ему навстречу.
Голод Ваню одолел,
Зверя он убить хотел,
Но медведь вдруг стал молить,
По-человечьи говорить:
«Не губи меня, Ванюша,
Лучше ты меня послушай:
Если будет тебе нужно,
Сослужу тебе я службу!»
Ваня зверя не убил,
Пожалел и отпустил:
«Что ж, иди в свою берлогу!»
И пошел своей дорогой.

Вот зашел он в лес густой,
Видит, заяц — под сосной.
Взял его он на прицел
И уже стрелять хотел,
Но косой вдруг стал молить,
По-человечьи говорить:
«Не губи меня, Ванюша,
Лучше ты меня послушай:
Отпусти меня на волю,
Пригожусь тебе я вскоре!»
Пожалел его Иван,
Хоть и голоден был сам,
И пустился снова в путь
Искать невесту где-нибудь.

Вышел Ваня в чисто поле,
Видит, в небе на просторе
Птица-селезень летает.
Ваня стрелку вынимает,
Хочет птицу подстрелить.
Селезень давай молить:
«Не губи меня, Ванюша,
Лучше ты меня послушай:
Отпусти меня на волю,
Пригожусь тебе я вскоре!»
И царевич птице внял,
Пожалел, стрелять не стал.

Шел Иван-царевич, шел,
К морю синему пришел.
Видит, щука — на песке,
Жизнь ее на волоске,
Чуть дыша она лежит,
По-человечьи говорит:
«Брось меня, Ванюша, в море,
Отпусти меня на волю.
Отплачу тебе добром,
Помогу тебе потом!»
Ваня щуку в море кинул:
«Что ж, плыви в свою пучину!»
И отправился опять
Василисушку искать.

Долго ль шел Иван по свету,
Нам неведомо про это.
А клубок бежал, катился
И в лесу остановился.
Видит Ваня, на дорожке
Изба стоит на курьих ножках,
Только двери не видать.
Наш Иван давай кричать:
«Эй, избушка, не ленись,
К лесу задом повернись,
Ко мне передом явись!»

Тут избушка заскрипела,
Зашаталась, закряхтела,
Лицом к Ване повернулась,
Дверь в избушку распахнулась.

Видит Ваня, на печи —
На девятом кирпичи
Лежит старая карга.
Кто же это? Баб-Яга!
У нее большущий нос —
В потолок избушки врос.
Рядом с нею черный кот
Ходит-бродит взад-вперед.
Баб-Яга открыла веки:
«Чую запах человека!
Кто нарушил мой покой?
С чем пришел и кто такой?»

Ей Иван-царевич ловко:
«Ах ты, старая хрычовка!
Ты б сначала накормила,
Напоила да помыла,
А потом и речь вела
Про житейские дела!»

Бабка натопила баню,
От души напарив Ваню,
Хлебом-солью угостила
Да меж делом расспросила.
И царевич рассказал,
Как невесту потерял
И куда он держит путь.
Только как ее вернуть?

Баб-Яга зубами щелк:
«Помогу тебе, милок!
Василиса ждет спасенья
У Кощея в заточенье.
Только погубив злодея,
Можно справиться с Кощеем.
Смерть его, я знаю точно,
На конце иголки прочной.
Та игла в яйце хранится,
А яйцо то — в утке-птице.
Утку заяц сторожит,
Заяц в сундуке сидит.
Тот сундук висит в ветвях
На больших златых цепях,
На высоком дубе в поле,
На краю земли, за морем.
Если смерть найдешь Кощея,
Будет девица твоею!
Ваня Баб-Яге в ответ:
«Что ж, спасибо за совет!»
И пошел тот дуб искать,
Василису выручать.

Шел Иван-царевич, шел,
Землю всю кругом прошел,
Уж отчаялся найти,
Как вдруг видит, на пути
В поле старый дуб стоит,
Воронье над ним кружит,
Словно стая черных туч,
Закрывая солнца луч.

С трудом верится Ивану —
Видит он сундук желанный,
Что качается в ветвях
На больших златых цепях.
Только как достать его?
Ведь висит он высоко —
Одному не одолеть.

Вдруг откуда-то медведь
Прямо к дубу подбегает,
Дуб с корнями вырывает.
Дуб на землю повалился,
И сундук, упав, разбился.
А оттуда, как лихой,
Заяц выскочил косой,
И пустился прочь бежать.
Ване зайца не поймать,
Он уж голову повесил.
Вдруг откуда-то из леса
Другой заяц выбегает
И косого догоняет.
Наконец его нагнал,
Хвать — и на клочки порвал.
А из заячьего желудка
В небо вылетела утка,
Высоко взметнулась ввысь.
Глядь, откуда ни возьмись,
Словно коршун на голубку,
Селезень напал на утку
И ударил, что есть силы.
Яйцо утка уронила,
И оно упало в море…

«Ну за что мне это горе?!
Яйцо в море не найти,
Василису не спасти!» —
Залился Иван слезами.
Вдруг над синими волнами
Щука, что он спас, плывет
И в зубах яйцо несет.

Звери радуются дружно,
Сослужили Ване службу!

Наконец яйцо в руках!
Он разбил его в сердцах,
Взял иголку, стал ломать,
Смерть Кощея приближать.
Он ломает, а Кощей
Бьется, мечется злодей.

Зло с добром боролись долго —
Сломлен был конец иголки!
И Кощея смерть настала,
Царство тьмы и мрака пало!

Василиса спасена,
К милому бежит она,
Под собою ног не чуя,
И в уста его целует.

Молодые воротились
В край родной и поженились.
И прожили много лет
В полном счастье и без бед
Двое любящих сердец!
Вот и сказочке конец!

Гусева Мария

♥ Сказки в стихах ♥